nngan в Государь Николай Второй о Петре ПервомOriginally posted by nngan at Государь Николай Второй о Петре Первом
Оказалось, что вся конструкция "петровской легенды" построена по "принципу пятака" (говорится, что Петр Первый ломал пятаки), и что Петр — Петр Великий нашей исторической литературы — это такая же выдуманная фигура, как и его атлетические подвиги.
Кстати, моя очень сдержанно выраженная оценка Петра Первого вызвала бурю негодования в эмигрантских кругах. На тему о Петре у меня написан целый том. Пока что я хотел бы защитить мое право — право русского монархиста — разделять точку зрения Государя Императора Николая Александровича..
В воспоминаниях ген. А. А. Мосолова, б. начальника Канцелярии Министерства Двора, есть очень занятные вещи: жаль, что эта книга забыта. В ней ген. Мосолов рассказывает* как однажды он попытался заговорить с Государем Императором о Петре Великом — и получил короткий и резкий ответ: "Это предок, которого я менее других люблю за его увлечение западной культурой и поругание всех чисто русских обычаев". Ген. А. А. Мосолова удивил необычайно резкий тон обычно такого сдержанного и такого обворожительного Царя. Генерал попытался еще раз вернуться к этой теме и получил еще более раздраженный ответ Царя.
______________________
* Ген. А. А. Мосолов. "При дворе Императора", стр. 15.
"Антипатия к великому реформатору — недоуменно пишет ген. А. А. Мосолов, — гнездилась в природе Паря".
Ген. А. А. Мосолов так до конца жизни своей и не понял, что русскую историю Государь Император знал лучше, чем все русские профессора истории, вместе взятые. Это не только потому что Он был исключительно и очень широко образованным человеком, а главным образом потому что для него политика — эта история сегодняшнего дня и история — эта политика вчерашнего — были повседневной жизнью. Она был таким специалистом в политике, каким может быть только Самодержавный Монарх. И традиция, и воспитание, и образование, и предания семьи, и жизненный опыт Отца, и собственный опыт управления — все это давало Ему конкретное, живое знание людей и дел, государства и нации, интриг и героизма, а также и сил отдельного человека, поставленного судьбой на самый лучший в мире наблюдательный пост.
Мне возразят: и все это не помогло. Я отвечу: а что сталось с гением Наполеона, Гитлера или Муссолини? С бешеной энергией Клемансо, с 14 пунктами Вудро Вильсона, с пророчествами Шумана и Милюкова, со всеми победителями в феврале 1917 года и почти со всеми победителями октября? С Лигой Наций и с ООН? Еще остался Сталин. — Подождем: вождей по осени считают.
Но — если отбросить в сторону всякую высокоторжественность, то нужно все-таки констатировать тот факт, что от жизни и от смерти Государя Императора Николая Александровича осталось больше, чем от всех этих деятелей вместе взятых: осталась путеводная звезда, которая нам всем светит в нашей сегодняшней тьме. Позвольте мне следовать за этой звездой. Даже и в оценке Петра Первого. И позвольте нам всем попытаться в нашем понимании русской истории подняться до уровня Государя Императора, а не опускаться до сказок для детей военно-учебного возраста. Сказки для детей есть вещь необходимая. В возрасте лет пятидесяти их лучше было бы всерьез не принимать.
Ив. Солоневич. "Контуры будущей России", Наша Страна, № 53, 1950.
nngan at Государь Николай Второй о Петре Первом
Оказалось, что вся конструкция "петровской легенды" построена по "принципу пятака" (говорится, что Петр Первый ломал пятаки), и что Петр — Петр Великий нашей исторической литературы — это такая же выдуманная фигура, как и его атлетические подвиги.Кстати, моя очень сдержанно выраженная оценка Петра Первого вызвала бурю негодования в эмигрантских кругах. На тему о Петре у меня написан целый том. Пока что я хотел бы защитить мое право — право русского монархиста — разделять точку зрения Государя Императора Николая Александровича..
В воспоминаниях ген. А. А. Мосолова, б. начальника Канцелярии Министерства Двора, есть очень занятные вещи: жаль, что эта книга забыта. В ней ген. Мосолов рассказывает* как однажды он попытался заговорить с Государем Императором о Петре Великом — и получил короткий и резкий ответ: "Это предок, которого я менее других люблю за его увлечение западной культурой и поругание всех чисто русских обычаев". Ген. А. А. Мосолова удивил необычайно резкий тон обычно такого сдержанного и такого обворожительного Царя. Генерал попытался еще раз вернуться к этой теме и получил еще более раздраженный ответ Царя.
______________________
* Ген. А. А. Мосолов. "При дворе Императора", стр. 15.
"Антипатия к великому реформатору — недоуменно пишет ген. А. А. Мосолов, — гнездилась в природе Паря".
Ген. А. А. Мосолов так до конца жизни своей и не понял, что русскую историю Государь Император знал лучше, чем все русские профессора истории, вместе взятые. Это не только потому что Он был исключительно и очень широко образованным человеком, а главным образом потому что для него политика — эта история сегодняшнего дня и история — эта политика вчерашнего — были повседневной жизнью. Она был таким специалистом в политике, каким может быть только Самодержавный Монарх. И традиция, и воспитание, и образование, и предания семьи, и жизненный опыт Отца, и собственный опыт управления — все это давало Ему конкретное, живое знание людей и дел, государства и нации, интриг и героизма, а также и сил отдельного человека, поставленного судьбой на самый лучший в мире наблюдательный пост.
Мне возразят: и все это не помогло. Я отвечу: а что сталось с гением Наполеона, Гитлера или Муссолини? С бешеной энергией Клемансо, с 14 пунктами Вудро Вильсона, с пророчествами Шумана и Милюкова, со всеми победителями в феврале 1917 года и почти со всеми победителями октября? С Лигой Наций и с ООН? Еще остался Сталин. — Подождем: вождей по осени считают.
Но — если отбросить в сторону всякую высокоторжественность, то нужно все-таки констатировать тот факт, что от жизни и от смерти Государя Императора Николая Александровича осталось больше, чем от всех этих деятелей вместе взятых: осталась путеводная звезда, которая нам всем светит в нашей сегодняшней тьме. Позвольте мне следовать за этой звездой. Даже и в оценке Петра Первого. И позвольте нам всем попытаться в нашем понимании русской истории подняться до уровня Государя Императора, а не опускаться до сказок для детей военно-учебного возраста. Сказки для детей есть вещь необходимая. В возрасте лет пятидесяти их лучше было бы всерьез не принимать.
Ив. Солоневич. "Контуры будущей России", Наша Страна, № 53, 1950.
