aleksei_44

Такого откровенного интервью, о сокровенных планах нечисти...
...относительно Руси и её Народов, я не ожидал.
.

.
ПРОЕКТ «УТИЛИЗАЦИЯ РОССИИ»

06.08.2011 год
.

.

Подготовился к традиционным Грибушинским чтениям в Кунгуре (в этом году они пройдут 23-26 апреля). Собрал силы на сюжет из истории уральского профтехобразования, который давно привлекал мое внимание, но все не хватало упорства к нему подступиться.

Суть. В 1870-е богатый купец-чаеторговец А.С. Губкин пожертвовал огромную сумму, устроил и обеспечил содержание в родном Кунгуре технического училища и приюта для девочек с рукодельной школой: отдал на это дело, по разным оценкам, от 700 тыс. до 1 млн., при том, что расходная часть городского бюджета составляла около 50 тыс. рублей.

Учебные заведения вышли роскошными, с современной учебно-практической частью, о них много говорили, превозносили Губкина – но на деле дорогостоящее техническое училище, формально образцовое для всего Урала, долго шло через пень-колоду, без каких-либо результатов, демонстрируя провинции, по сути, свою инородность. Хотя, заметим, в первый же год своего существования училище было принято – первым по счету учебным заведением в урало-сибирском регионе – «под высочайшее покровительство» цесаревичем Александром (будущим императором Александром III), вторая особенность – Губкин почему-то слабо интересовался эффективностью работы своего детища, ограничиваясь оплатой счетов на его содержание.

Зачем кунгурский миллионер создал профтехшколу? Советская историография «не заморачивалась»: видела, в двух словах, причину в абстрактном росте «производительных сил» и соответственном росте спроса на «квалифицированных специалистов». Но какой прок Губкину удовлетворять местный «спрос» на столяров и слесарей – он не был связан с производством, зарабатывал перепродажей и развесом объемов чая. Тогда, может быть, дело в тонкой душевной организации, христианской добродетельности Алексея Семеновича – его желании обучить ремеслу и тем «дать хлеб в руки» бедным детям, не допустив их до нищенства? Так не без оснований думалось историками в последние годы (из массы краеведческих работ сложился особый образ – в Кунгуре поставили Губкину памятник). Но почему тогда в училище с самого начала была введена далеко не символическая плата за учение и проживание в пансионе?

Моя версия совершенно новая: инициатива А.С. Губкина на ниве профтехобразования на тот момент прямо отвечала его деловым и коммуникационным интересам, и стала производной от раскладов политической игры на столичном уровне.


    История благотворительной инициативы предпринимателя А.С. Губкина в сфере специального образования (создание технического училища и рукодельной школы в Кунгуре) многократно описана в краеведческих изданиях и в прессе. В том числе рассматривался и составляющий наш особый интерес вопрос о побудительных мотивах данной инициативы. Указываемые авторами различные причины – нравственность, христианская традиция, превратность судьбы (смерть любимой дочери), масштаб бизнеса (в связи с легендой об обете отдавать Богу и бедным с каждого заработанного рубля по копейке) – в какой-то мере, действительно, обусловливали широкий жест кунгурского купца. Но перечень этот пока все же не исчерпывающий – делаем мы заключение, принимая во внимание новые факты губкинской истории.

    Согласно нашему предположению, исключительная по размаху инициатива А.С. Губкина на ниве профессионального образования прямо вытекала из деловых, коммуникационных и карьерных интересов предпринимателя. В пользу этой гипотезы мы приведем здесь некоторые доводы.

    Появлением у себя двух роскошных профессиональных школ Кунгур обязан, оказывается, не только земляку Губкину, но и правительственному чиновнику Николаю Андреевичу Ермакову, на тот момент вице-директору департамента торговли и мануфактур в министерстве финансов. По должности Ермаков курировал широкий круг экономических вопросов, куда входила и губкинская тема (чаеторговля); помимо аппаратного веса располагал большими закулисными связями, играл роль посредника между высшей властью и крупным бизнесом. С середины 1860-х годов Н.А. Ермаков делал себе имя на поприще благотворительности как организатор и консультант ...
[ЧИТАТЬ СТАТЬЮ ДАЛЕЕ]... видных проектов, в том числе для обучения ремеслам женщин, неимущих, сирот и подготовки кадров для промышленности. Последнее вполне согласовывалось с его служебными задачами: за профтехобразование вплоть до середины 1880-х годов отвечало как раз министерство финансов. Параллельно с работой в ведомстве Н.А. Ермаков даже занимал несколько лет пост директора Санкт-Петербургского практического технологического института.


    Громкие филантропические инициативы снискали энергичному сановнику расположение императорской фамилии. Более того, у Ермакова наладился хороший контакт с сыном Александра II, наследником престола Александром – и точкой соприкосновения здесь тоже стала благотворительность. После смерти цесаревича Николая в 1865 году Александр взял под свое покровительство в столице т.н. Семейный приют для бедных, которому до того покровительствовал старший брат. Подключившийся к делу Н.А. Ермаков расчетливо сгенерировал сюда значительный поток частных пожертвований и на основе неизмеримо возросшего бюджета приюта осуществил его коренную реорганизацию, с целью сделать учреждение образцом для всей России. В 1872 году в присутствии цесаревича Александра состоялась закладка трехэтажного здания, где через 2,5 года и разместился приют – теперь именуемый Домом призрения и ремесленного образования бедных детей – с новым уставом и с подчинением ермаковскому департаменту торговли и мануфактур. Задачей Дома призрения по уставу 1875 года являлось «воспитание и обучение полезным знаниям и ремеслам призреваемых обоего пола без различия состояний, званий и вероисповеданий»; структурно заведение разделялось на две обособленные части – Ремесленное училище цесаревича Николая и Детский приют в память цесаревича Николая Александровича [11].

    Деятельность учреждения была поставлена на самую широкую ногу: достаточно сказать, что подготовка одного ремесленника обходились здесь в сумму 4,5 тысяч рублей – дороже, чем стоимость полного гимназического и университетского курса [11]. И тут уместно привести оценки, выданные современниками Ермакову-филантропу. Если, характеризуя последнего, в своих мемуарах крупный предприниматель Н.А. Найденов передал слух, что после его смерти «не осталось почти никаких средств, так как он все тратил на пособие разным нуждающимся лицам» [8], то известный художник А.П. Боголюбов утверждал абсолютно противоположное: «Ежели кому угодно будет знать яснее личность г. Ермакова, то пусть он прочтёт роман Григоровича «Акробаты благотворительности» – он тут весь и есть» [2].

    Не углубляясь в изучение личности Н.А. Ермакова, следует все же признать, что в его филантропических инициативах помпезности было больше, чем результативности. Однако, именно имиджевая составляющая – причастность к чему-то яркому, блестящему, и одновременно, милосердному, добродетельному – и втягивала в его проекты людей из высшего света или стремившихся попасть в этот великосветский круг. Ориентация на внешний эффект приносила плоды: помимо общественного резонанса, за заботы по Дому призрения цесаревич Александр и лица, «осуществлявшие его благие намерения и указания» (Ермаков в первую очередь) были удостоены особых милостей и наград от императора Александра II [9,С.560].

    Предприниматель всероссийского уровня А.С. Губкин и Н.А. Ермаков знали друг друга. Сразу несколько исторических источников указывают на то, что идея создания профессиональной школы в Кунгуре на рубеже 1860-70-х годов исходила от столичного чиновника, и он же очень помог Губкину в реализации проекта [1,С.71; 4; 7; 10,С.15]. Фактически, на уральской земле был скопирован петербургский образец: дуальная модель (ремесленное училище плюс детский приют) Дома призрения нашла свое выражение в Кунгуре в техническом училище Губкина (открыто в 1877 году) плюс Елизаветинском доме призрения бедных детей (1878). Строительство этих учреждений велось специалистами, тесно связанными с Ермаковым. Так, автором проектов зданий стал Р.Р. фон Генрихсен, один из лучших промышленных архитекторов России, состоявший в Санкт-Петербургском Доме призрения почетным членом совета, участвовавший в постройке Ремесленного училища цесаревича Николая и Технологического института (с 1875 года Генрихсен вообще официально служил в министерстве финансов) [6]. Далее, у Ремесленного училища в качестве «главного, если не единственного образца» Кунгурское училище, по словам его биографов, взяло устав и «целиком, без изменений» – учебную программу [10,С.14]; педагогический коллектив был сформирован также из выпускников Технологического института (где Ермаков, напомним в это время был директором) и училища цесаревича Николая.

    Параллельно с крупным проектом на родине, с начала 1870-х годов Губкин, явно при посредничестве Ермакова, начал активно и много тратить на благотворительность в столице. Большинство пожертвований шли заведениям, находящимся под официальным покровительством цесаревича Александра (инвалидный дом Овсянникова, Николаевская Царскосельская мужская гимназия), его супруги Марии (Свято-Георгиевская община сестер милосердия), правящей фамилии в целом (Мариинская Царскосельская женская гимназия) [5,С.140].

    Как результат этой тонкой политики, по нашему предположению, кунгурский купец обозначил свое имя в высшем свете, но главное – попал в поле зрения и приобрел благосклонность царского преемника. Не случайно, в течение года после открытия Кунгурское техническое училище было принято под покровительство цесаревича, став единственным в данном статусе учреждением в урало-сибирском регионе, и А.С. Губкина произвели в чин статского советника. Позднее, в 1881 году, занявший трон после гибели Александра II наследник сразу пожаловал Губкину чин действительного статского советника, то есть потомственное дворянство и титульное обращение «ваше превосходительство».

    Переезд А.С. Губкина из Кунгура в Москву с воцарением Александра III также не кажется нам стечением обстоятельств. Учитывая, что Москва являлась национальным центром чаеторговли, это могло быть связано с открывавшимися новыми перспективами для его дела. И хотя вопрос о полезности возникших на почве филантропии связей для бизнеса А.С. Губкина в данной статье не рассматривается, предположительно такое влияние существовало. Как раз 1870-е годы стали временем резкого усиления купца: оборот его товара на Ирбитской ярмарке вырос в геометрической прогрессии.

    Итак, исходя из приведенных выше данных, мы считаем оправданной гипотезу обусловленности филантропической инициативы А.С. Губкина в сфере профессионального образования не только духовно-нравственными, но и репутационными и деловыми аспектами. В этой связи подтверждается вывод современного исследования по мотивации благотворительной деятельности уральского купечества о том, что демонстративная, в крупных размерах купеческая филантропия почти всегда имела под собой «не столько мифически-религиозную, сколько реальную социальную и экономическую основу» и целью ее, по большому счету, было «вхождение во власть» [3,С.147,148]. Одновременно, новые материалы, по нашему мнению, поднимают оценку А.С. Губкина как многогранной, масштабной личности и делают историю Кунгурского технического училища и в целом Кунгура более живой и увлекательной.

Литература:

1. Анопов, И.А. Опыт систематического обозрения материалов к изучению современного состояния среднего и низшего технического и ремесленного образования в России [Текст] / И.А. Анопов. – СПб.: Тип. МПС, 1889. – 556с.
2. Боголюбов, А.П. Записки моряка-художника [Текст] / А.П. Боголюбов; публ., вступление, коммент. Н. Огаревой. – URL: http://www.centre.smr.ru/win/books/bogolub_zap/1884-1885.htm (11.11.2012); «Акробаты благотворительности» – от названия сатирической повести (1885) Д.В. Григоровича – крылатое выражение для обозначения псевдоблаготворителей, превращающих филантропию в средство удовлетворения личных интересов.
3. Власова, А.В. Мотивы благотворительной деятельности уральского купечества в конце XVIII-начале XX века [Текст] / А.В. Власова, С.С. Смирнов // Вестник Челябинского университета. Сер. 8. – 2004. – №1. – С.145-149.
4. Из Кунгура [Текст] // Пермские губернские ведомости. – 1877. – 27 июля.
5. Микитюк, В. Исчезнувшее сословие [Текст]: дела и нравы купечества / В. Микитюк // Родина. – 2001. – № 11. – С. 139-141.
6. Комарова, И.И. Генрихсен фон Роман Романович [Электронный ресурс] / И.И. Комарова // Справочник научных обществ России. – URL:http://www.snor.ru/?an=pers_82 (11.11.2012)
7. Маллеев, А.А. Кунгурское техническое училище [Текст] /А. Маллеев // Пермские губернские ведомости. – 1879. – 13 июня.
8. Найденов, Н.А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном [Электронный ресурс] / Н.А. Найденов. – URL: http://dugward.ru/library/naydenov/naydenov_vospominania_o_vidennom.html (11.11.2012)
9. Полный послужной список наследника цесаревича Александра Александровича [Текст] / Публ. подгот. Н.А. Малеванов // Великий князь Александр Александрович: Сборник документов / Редкол.: Г. И. Вздорнов и др. – М.: Рос. фонд культуры: Студия «Тритэ»: РГИА, 2002. – С.537-596.
10. Пономарев, И.Ф. Краткий исторический очерк 25-летия существования состоящего под высочайшим покровительством Е.И.В. Кунгурского технического, Губкина, училища: 1877-1902 гг. [Текст] / сост. И.Ф. Пономарев. – Кунгур: Тип. М.Ф. Летунова,1903. – 158с.
11. Северюхин, Д.Я. Дом призрения и ремесленного образования бедных детей в Санкт-Петербурге [Электронный ресурс] / Д.Я. Северюхин // Энциклопедия благотворительности: Санкт-Петербург / Фонд им. Д. С. Лихачева. – URL: http://encblago.lfond.spb.ru/showObject.do?object=2806468334 (11.11.2012)